Греческие притчи

Лучшее и худшее

Устроил Ксанф угощение ученикам, послал Эзопа на рынок: «Купи нам всего лучшего, что есть на свете!» Пришли гости - Эзоп подает одни только языки: жареные, вареные, соленые. «Что это значит?» - «А разве язык не самое лучшее на свете? Языком люди договариваются, устанавливают законы, рассуждают о мудрых вещах - ничего нет лучше языка!» - «Ну так на завтра купи нам всего худшего, что есть на свете!» Назавтра Эзоп опять подает одни только языки: «Что это значит?» - «А разве язык не самое худшее на свете? Языком люди обманывают друг друга, начинают споры, раздоры, войну - ничего нет хуже языка!» Рассердился Ксанф, но придраться не мог.

Анахарсис, мудрец дикарь

Анахарсис, восьмой при семи мудрецах, был скиф. Скифы жили в причерноморских степях: одни кочевали, другие сеяли хлеб и продавали в греческие города. Анахарсис был сын скифского царя, он часто бывал в греческих городах на Чёрном море. Ему нравилось, как живут греки; он построил себе в их городе дом, подолгу там жил, носил греческое платье и молился греческим богам. Скифы, узнав про это, возроптали, и однажды, когда Анахарсис устроил праздник греческим богам не дома, а в степи, они убили его стрелой из лука.

Этот Анахарсис, говорят, ездил в Грецию, был учеником Солона и своею мудростью вызывал всеобщее удивление. Он явился к дому Солона и велел рабу сказать хозяину, что скиф Анахарсис хочет видеть Солона и стать ему другом. Солон ответил: «Друзей обычно заводят у себя на родине». Анахарсис сказал: «Ты как раз у себя на родине - так почему бы тебе не завести друга». Солону это понравилось, и они стали друзьями.

Грекам казалось смешно, что скиф занимается греческой мудростью. Какой-то афинянин попрекал его варварской родиной; Анахарсис ответил: «Мне позор моя родина, а ты позор твоей родине». Смеялись, что он нечисто говорит по-гречески; он ответил: «А греки нечисто говорят по-скифски». Смеялись, что он, варвар, вздумал учить мудрости греков; он сказал: «Привозным скифским хлебом вы довольны; чем же хуже скифская мудрость?» Смеялись: «У вас нет даже домов, одни кибитки; как же можешь ты судить о порядке в доме, а тем более - в государстве?» Анахарсис отвечал: «Разве дом - это стены? Дом - это люди; а где они живут лучше, можно и поспорить».

Скифы живут лучше, говорил Анахарсис, потому что у них все общее, ничего нет лишнего, каждый довольствуется малым, никто никому не завидует. «А у вас, греков, - продолжал он, - даже боги начали с того, что поделили весь мир: одному небо, другому море, третьему подземное царство. Но землю даже они не стали делить: её поделили вы сами и вечно из за неё ссоритесь».

Его спрашивали: «Правду ли говорят, что вы, скифы, умеете ходить по морозу голыми?» Анахарсис отвечал: «Ты ведь ходишь по морозу с открытым лицом? Ну вот, а у меня всё тело - как лицо».

В греческой жизни он больше всего удивлялся мореходству и вину. Узнав, что корабельные доски делаются толщиной в четыре пальца, он сказал: «Корабельщики плывут на четыре пальца от смерти». На вопрос, кого на свете больше, живых или мёртвых, он переспросил: «А кем считать плывущих?» На вопрос, какие корабли безопаснее - длинные военные или широкие торговые, он ответил: «Вытащенные на сушу».

О вине он говорил: «Первые три чаши на пиру - это чаша наслаждения, чаша опьянения и чаша омерзения». А на вопрос, как не стать пьяницей, он сказал: «Почаще смотреть на пьяниц».

Его спросили, что ему показалось в Греции самым удивительным. «Многое, - ответил он. - То, что греки осуждают драки, а сами рукоплещут борцам на состязаниях; осуждают обман, а сами устраивают рынки нарочно, чтобы обманывать друг друга; и что в народных собраниях у них вносят предложения люди умные, а обсуждают и утверждают люди глупые».

И когда Солон гордился своими законами, Анахарсис говорил: «А по-моему, всякий закон похож на паутину: слабый в нем запутается, а сильный его прорвёт; или на канат поперёк дороги: маленький под него пролезет, а большой его перешагнет».

Так, чтобы не зазнаваться в своей мудрости, семеро мудрецов оглядывались на скифа Анахарсиса.

Освобождение Эзопа

Много раз просил Эзоп Ксанфа освободить его, а Ксанф не хотел. Но случилась на Самосе тревога: заседал перед народом государственный совет, а с неба налетел орёл, схватил государственную печать, взмыл ввысь и оттуда уронил её за пазуху рабу. Позвали Ксанфа истолковать знамение. Ксанф, по своему обычаю, гвоорит: «Это ниже моего философского достоинства, а вот есть у меня раб, он вам все растолкует». Вышел Эзоп: «Растолковать могу, да не к лицу рабу давать советы свободным: освободите меня!» Освободил народ Эзопа; Эзоп говорит: «Орёл - птица царская; не иначе, царь Крез решил покорить Самос и обратить его в рабство». Огорчился народ и отправил Эзопа к царю Крезу просить снисхождения. Щедрому царю умный урод понравился, с самосцами он помирился, а Эзопа сделал своим советником.

Философ и богач

Когда он впервые явился к Дионисию, тот спросил, зачем он пожаловал. Аристипп ответил: «Чтобы поделиться тем, что у меня есть, и поживиться тем, чего у меня нет». Дионисий сказал: «Почему это вы, философы, ходите к дверям богачей, а не богачи к дверям философов?» Аристипп ответил: «Потому что мы знаем, что нам нужно, а вы не знаете» - и добавил: «Ведь и врачи ходят к дверям больных, и тем не менее всякий предпочёл бы быть не больным, а врачом».

Каковы боги на самом деле?

«Каковы боги на самом деле?» - спросил мудрого поэта Симонида царь Гиерон Сиракузский. Симонид попросил день на размышление, потом еще два, потом еще четыре и так далее; Гиерон удивился, а Симонид сказал: «Чем больше я думаю, тем труднее мне ответить».

Самое подходящее время

- Какое время является самым подходящим для принятия пищи? - спросили Сократа.

- Тот, у кого она имеется, пусть есть, когда испытывает голод. Тот же, кто не имеет пищи, пусть есть, когда раздобудет её, - ответил философ.

Выпить море

После обеда стали пить вино. Ксанф напился пьян, стал говорить: «Человек все может сделать!» - «А море выпьешь?» - «Выпью!» Побились об заклад. Утром Ксанф протрезвел, в ужас пришел от такого позора. Эзоп ему: «Хочешь, помогу?» - «Помоги!» - «Как выйдете вы с судьями и зрителями на берег моря, так ты и скажи: море выпить я обещал, а рек, что в него впадают, не обещал; пусть мой соперник запрудит все реки, впадающие в море, тогда я его и выпью!» Ксанф так и сделал, и все только и дивились его мудрости.

Обучение

Кто-то привел к Аристиппу в обучение сына; Аристипп запросил пятьсот драхм. Отец сказал: «За эти деньги я мог бы купить раба!»

- Купи, - сказал Аристипп, - и у тебя будет целых два раба.

- А что ему даст твое учение? - спросил отец.

- Хотя бы то, что он не будет сидеть в театре, как камень на камне». (Сиденья в греческих театрах под открытым небом были каменные.)

Завоевание мира

Говорят, что в тот день, когда Александр стал повелителем мира, он закрылся в комнате и плакал.

Его военачальники были обеспокоены. Что случилось? Они никогда не видели, чтобы он плакал. Не таким он был человеком. Они были с ним в разных ситуациях: когда жизнь подвергалась большой опасности, когда смерть была очень близка, но никто не замечал на его лице следов отчаянья и безнадёжности. Он был примером мужества. Что же теперь случилось с ним, теперь, когда он победил, когда мир завоёван?

Они постучали, вошли и спросили:

- Что случилось, почему ты плачешь?

Он ответил:

- Теперь, когда я победил, я понял, что проиграл. Сейчас я нахожусь в том же месте, где и был, когда затеял это бессмысленное завоевание мира. Это стало ясно мне только теперь, потому что раньше я был в пути, у меня была цель. Сейчас мне некуда двигаться, некого завоевывать. Я чувствую внутри себя страшную пустоту. Я проиграл.

Александр умер в возрасте тридцати трёх лет. Когда его несли к месту погребения, его руки свободно болтались по сторонам носилок. Таково было его завещание: он хотел, чтобы все видели, что он уходит пустыми руками.

Учёный гость

Созвал Ксанф в гости друзей и учеников, а Эзопа поставил у ворот и велел:

- Смотри, чтобы никто из простых людей не прошел, а только одни ученые!

Подошёл гость, Эзоп его спрашивает:

- Чем собака поводит?

Гость не понял, подумал, что его собакой обзывают, обиделся, пошел прочь. За ним другой, третий, десятый; наконец нашелся один и ответил:

- Хвостом и ушами!

Эзоп обрадовался:

- Вот тебе, хозяин, учёный гость, а больше не было!

На другой день ученики жалуются Ксанфу на Эзопа, а тот объясняет:

- Какие же они учёные, если на такой простой вопрос ответить не могли?

Куда идёшь?

Послал Ксанф Эзопа за покупками, встретил Эзоп на улице самосского градоначальника. «Куда идешь, Эзоп?» - «Не знаю!» - «Как так не знаешь? Говори!» - «Не знаю!» Рассердился градоначальник: «В тюрьму упрямца!» Повели Эзопа, а он оборачивается и говорит: «Видишь, начальник, я тебе правду сказал: разве я знал, что в тюрьму иду?» Рассмеялся начальник и отпустил Эзопа.

Всё своё ношу с собой

Невидимое видим мы настолько, насколько чисто наше сердце; оно чисто настолько, насколько мы его отполировали.

Когда родной город Бианта был осажден войсками полководца Кира, жители стали убегать, захватывая самое ценное своё имущество. Один лишь Биант ничего не взял с собой. На вопрос удивленных горожан, почему он так уходит, Биант ответил:

- Всё своё я ношу с собой.

Дальновидность

У одного философа была дочь. За неё сватались двое: бедный и богатый. Философ выдал дочь замуж за бедняка. Когда его спросили, почему он так поступил, философ ответил:

- Богатый жених глуп, и я опасаюсь, что он вскоре обеднеет. Бедный жених - умён, и я надеюсь, что со временем он разбогатеет.

Причина хорошего расположения духа

Сократа спросил один из его учеников:

- Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоём челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.

Сократ ответил:

- Потому что я не обладаю ничем таким, о чём стал бы жалеть если бы его утратил.

Деньги и наслаждение

Один философ, застав Аристиппа за богатым обедом с женщинами и музыкантами, стал его бранить. Аристипп подождал немного и спросил: «А если бы тебе предложили все это даром, ты бы взял?»

- Взял бы, - ответил тот.

- Так что же ты ругаешься? Видно, тебе просто дороже деньги, чем мне - наслаждение.